О сильных духом и праведных в делах
За Ленинград
Чем бой суровей, тем бессмертней слава,
За то, что бьешься ты за Ленинград,
Медаль из нержавеющего сплава
Тебе сегодня вручена, солдат!
Пройдут года. Пройдет чреда столетий,
И пусть мы смертны, но из рода в род
Переходить медали будут эти,
И наша слава нас переживет.
Но помни — враг недалеко, он рядом, —
Рази его и пулей, и штыком.
И прах его развей под Ленинградом,
Чтоб оправдать награду целиком!
Рази штыком, прикладом бей с размаха,
Гони его от городских застав, —
И пусть твоя душа не знает страха,
Как ржавчины не знает этот сплав!
Вадим Шефнер, 1943 *
80 лет назад наш героический народ одержал Великую Победу в ужасной войне. 80 лет прошло, как фашистская Германия объявила о своей капитуляции. Но эта трагедия глубоко врезалась в нашу память на генетическом уровне. Поэтому, МЫ ПОМНИМ…
Мы помним о тех кровопролитных боях под Сталинградом, мы помним о Курской дуге… И никогда не забудем Ленинградскую блокаду.
22 июня в четыре утра 84 года назад на нашу страну напали полчища врага, беспощадного и кровожадного, с целью поработить нас. Объявление о войне застало всех врасплох, сломав мирную жизнь, оборвав мечты и надежды.
Ленинград начал меняться. Дома преобразились. Стекла окон повсюду оклеивались крест-накрест полосками бумаги. Витрины магазинов забивались досками и укрывались мешками с песком. На стенах появились надписи — указатели бомбоубежищ и укрытий. На крышах дежурили наблюдатели. В садах устанавливались зенитные пушки.
Сражения пока что разыгрывались где-то далеко. Но никто не мог предположить, что уже через три месяца после вторжения фашисты окажутся у стен города, а через полгода каждый третий его житель умрет от истощения...
Но сам город не умер, город работал и защищался. Работали фабрики и заводы, работали организации и учреждения. Город был истощен, но оставался живым.
В таких же тяжелейших условиях работали и сотрудники органа Юстиции, именовавшегося тогда Управлением Наркомюста по городу Ленинграду. В период блокады возглавлял Управление незаурядный и уникальный человек – Иван Андреевич Рыхлов. Именно о нем и будет повествование в этой статье.
Иван Андреевич родился в 1898 году в бывшей Псковской губернии, Новоржевского уезда, Дворецкой волости в деревне Бороздино, в семье крестьянина-бедняка. После окончания церковно-приходской школы в возрасте 14 лет, «в силу тяжелого материального положения был направлен в город Петербург на заработки».1 С этого момента и начинается трудовая жизнь Ивана Андреевича.
Трудовой путь Рыхлова был извилистым. Он работал и разнорабочим, и шофером, и служил в армии, и работал военкомом. В 1925 году врачебной комиссией был признан по состоянию негодным к службе в рядах армии и по демобилизации был направлен Ленинградским Губкомом ВКП(б) на работу в качестве нотариуса в одну из контор Ленинграда. С этого времени и до 1932 года работал в нотариате. В 1932 году Иван Андреевич был назначен членом Ленинградского областного суда и в этой должности он проработал до осени 1933 года. Год напряженной судебной работы подорвал его здоровье, и он вернулся в нотариат на должность заведующего Областной государственной нотариальной конторой, где проработал вплоть до октября 1938 года.
Перед войной советское Правительство производило реформирование органов власти. Реформы не обошли стороной и органы Юстиции, в частности нотариат. Иван Андреевич принимал личное непосредственное участие в процессе реформирования нотариата, имея опыт работы нотариусом. Так, например, еще в 1929 году он занимался рационализаторской работой по улучшению нотариальной деятельности и в целях «экономии рабочего времени, увеличения пропускной способности нотконтор и развития технической работы был выработан и изготовлен типографским способом целый ряд различного рода бланок (прим. так указано в оригинальном тесте). Этим было достигнуто значительное упрощение технической работы»2. В 30-е годы Иван Андреевич написал ряд учебных пособий и справочников по нотариату, которые издавались массовыми тиражами. Например, «Справочник для сельских советов по нотариальной работе»3 несколько раз переиздавался.
В октябре 1938 года Ивана Андреевича Рыхлова назначили представителем Народного комиссариата юстиции по городу Ленинграду и Ленинградской области и в последствии - начальником Управления НКЮ. С января 1940 года Управление НКЮ разделили на городское и областное. Рыхлова назначали начальником Управления НКЮ по городу Ленинграду. В этой должности Ивана Андреевича настигла война.
Продолжая работу по реформированию нотариата Ленинграда, Рыхлов в сентябре 1940 года вносит предложение4 о передаче Областной государственной нотариальной конторы, находящейся по адресу проспект 25-го Октября (Невский проспект) дом 44, в распоряжение Управления НКЮ по городу Ленинграду и переименовании в Первую городскую нотариальную контору. С 1 декабря 1940 года Областная государственная нотариальная контора была передана в ведение Управления НКЮ по городу Ленинграду.5
Далее были тяжелейшие три года для всех ленинградцев. Постоянные бомбежки и артобстрелы, голод и жуткий холод зимы.
В своих воспоминаниях Иван Андреевич рассказывает об одном из таких многочисленных эпизодов, когда в ноябре 1942 года в его квартиру попала бомба.
«До этого тяжелого случая, который меня близко коснулся, я к бомбежкам и обстрелам относился абсолютно спокойно, не потому что я храбрый человек, а просто это на меня никак не действовало. Не было такого случая, чтобы я уходил с работы в бомбоубежище во время тревоги. И аппарат Управления, видя такое моё отношение, также не уходил, оставался на месте работы. Пришлось издать приказ по Управлению, чтобы люди во время тревоги покидали свои места и уходили в бомбоубежище.
После же этого тяжелого случая я стал значительно острее чувствовать тревогу, чем когда бы то ни было. Видимо, на нервную психику это начинает сказываться. Особенно это сказывается, когда бываешь среди людей, которые вместе с мной перенесли все это. Только сейчас начинаешь чувствовать, как окружающая среда действует даже на человека достаточно устойчивого.
Перейду к самому случаю. Это было с 8-го на 9-ое ноября в половине двенадцатого ночи. Я ещё не спал, но по обычаю уже ложился спать. Как и в довоенное время, ложась спать, я раздевался. Так было и в данном случае. В половине двенадцатого тревога, а через несколько, буквально, минут произошло это. Как это произошло? У меня сохранилось в памяти только следующее. Слух воспринял разрыв огромной силы бомбы. После этого звука второй свистящий звук, видимо, сила волн создала такой свист или осколок кирпича и прочее летящее в воздух создало этот звук, но это был резкий свистящий звук. Но это все продолжалось одно мгновенье, потом начался разлом дома – все сыпалось, рушилось, трещало, валилось, - затем – стоны, крики о помощи. Я не сказал, что это было по Боровой ул. д. № 26, огромный шестиэтажный дом.
Потом, когда я вспомнил о себе, пришел в сознание (я, видимо, некоторое время был без сознания), я понял, что я нахожусь на кровати, а на мне рама, куски кирпича, доски и большой дубовый шкаф, который стоял у кровати. Шкаф этот стоял у капитальной стены кабинета, где я находился. Капитальная стена выходила в коридор. Шкаф этот из прочного дуба, очень солидный, он простоял бы еще тысячу лет, но я, лично, этому шкафу приписываю то, что он спас мне жизнь. Если бы не он, меня в живых не было бы. Несмотря на его массивность, передняя часть его разбилась в щепки, а задняя навалилась на спинку кровати и прикрыла меня.»6
В результате попадания бомбы в квартиру, Иван Андреевич получил ранение и контузию.7
Далее Иван Андреевич отмечает, что «утром населению уже была предоставлена жилая площадь в соответствующих домах Фрунзенского района. Абсолютное большинство пострадавших не имело паспортов, продовольственных карточек, всем на утро были выданы продовольственные карточки. Вообще, у меня создалось мнение, что со стороны соответствующих органов города были приняты очень неплохие и оперативные меры».
И это правда. Городские власти оперативно реагировали на нужды ленинградцев в жилье в случае его потери и расселяли в покинутые при эвакуации жилые помещения в течение короткого времени. Всё это засвидетельствовано в стенограммах заседаний исполкома Ленинградского городского совета, проводившихся в годы блокады.
Что касается работы нотариальных контор, то основной нагрузкой на нотариусов легло совершение исполнительных надписей. Согласно законодательству тех лет для взыскания долгов по квартплате домоуправление должно было обратиться в нотариальную контору с просьбой о выдаче исполнительной надписи, которая передавалась в бухгалтерию по месту работы должника или судебному исполнителю. (Бронер Д. Л., Мальгинова А. И., Соловьев П. Г. Квартирная плата в РСФСР. М., 1943. С. 76–77.)
На заседаниях исполкома Ленгорсовета вопрос совершения нотариусами исполнительных надписей был на особом контроле. Так, 12 марта 1942 года И.А. Рыхлова обязали в десятидневный срок выделить по одному нотариусу для работы в исполкомах райсоветов для выдачи исполнительных надписей. 8 Долги перед государством по квартирной и арендной плате росли неимоверно. Например, по «результатам проверки 11 домохозяйств в Московском районе из 11 домохозяйств в 6 задолженность растет. Если на 1 января в домохозяйстве №14 задолженность составляла 9000 руб., то к июню 1942 года она выросла до 12000 руб. В домохозяйстве № 38 задолженность была 13000, сейчас — 19500 руб. По арендной плате дело обстоит еще хуже. Из этих 11 проверенных нами домохозяйств ежемесячное начисление составляет 29000 руб., а задолженность на 5 июня 156000 руб. Из 2000 жильцов не платили квартирную плату 974 чел. От четырех до шести месяцев имеют задолженность 137 чел., за три месяца — 220 чел., за два — 474 чел.»9
Такие огромные долги не позволяли своевременно производить ремонт домов. А задолженности по большому счету возникали вследствие того, что оплату не производили эвакуированные граждане. Начальник Ленинградского жилищного управления Б.М. Мотылев на заседании Ленгорсовета в качестве меры погашения долга предложил такие мероприятия: «... если эвакуированный будет аккуратно вносить квартирную плату, мы его площадь заселять не будем, заселенную освободим и площадь его сохраним. А площадь тех, кто не будет платить за квартиру, мы сохранять не будем, будем ее заселять, чтобы вновь въехавшие жильцы оплачивали квартирную плату». 8
Кроме этого, на Рыхлова обрушивались нападки прокуратуры из-за того, что в нотариальные конторы было не попасть (в день принимали до 400 человек, а в очереди стояло 600 человек). Причиной огромных очередей была нехватка нотариусов по причине ухода многих в ополчение или рабочими на заводы. Такая же ситуация происходила и в подведомственных Управлению НКЮ народных судах Ленинграда. Судей так же катастрофически не хватало. Не смотря на то, что до войны в Ленинграде работали три ВУЗа - заочная юридическая школа (наб. р. Фонтанки, 16) и два юридических института (Университетская наб.,7/8 и ул. Смольного, 1/3), на юридическую работу специалисты не хотели идти, потому что юридические должности относили ко 2 категории питания и с таким пайком было сложно прокормить семью.
Ситуация с укомплектованием нотариальных контор и нарсудов изменилась только к осени 1942 года. А в марте 1943 года, в связи с тем, что в Наркомате юстиции произошли очередные кадровые изменения, Ивана Андреевича Рыхлова назначили заместителем Наркома юстиции РСФСР (впоследствии Накромат был переименован в Министерство) и пребывал на этой должности до июля 1948 года. Согласно цитированной автобиографии, «с должности заместителя министра был освобожден по причине поступления ряда анонимных заявлений о якобы неправильном получении мною диплома об окончании юридического института (что не нашло своего подтверждения при проверке)»10.
После увольнения с должности заместителя министра юстиции РСФСР Иван Андреевич Рыхлов получил другой руководящий пост – заместителя начальника управления Минюста РСФСР по Московской области.
Дальнейшая судьба Ивана Андреевича Рыхлова остается пока не исследованной. Да и его фотографии, к сожалению, найти не удалось.
В статье был показан путь людей того времени, которые начиная с юных лет пережили невероятно сложные этапы истории нашей страны. Некоторые авторы утверждают, что для людей, родившихся в конце 19 века и живших на западе России, войной было не испугать, потому что, они жили в этом состоянии начиная с 1914 года. И к началу Великой Отечественной войны мирных лет почти не было.
Но, тем не менее, даже такой закаленный человек как Иван Андреевич Рыхлов, о годах блокады и о той страшной бомбежке говорит: «Я в гражданскую войну много перенес и видел, был ранен, я был в боевой Первой Конной армии, прошел Польскую кампанию, с Врангелем воевал, был в серьезных боях, но ничего подобного и сравнимого с тем, что было пережито в эту ночь, - не было!»
Игорь Трипольский,
заведующий информационно-компьютерным сектором
Нотариальной палаты Санкт-Петербурга
* Именно эти стихи ленинградского поэта Вадима Шефнера были напечатаны на первых обложках удостоверения к медали «За оборону Ленинграда». Источники информации: https://rg.ru/2019/03/27/vnuk-osnovatelia-porta-vladivostok-stal-poetom.html, https://bort85185.spb.ru/memory80/medal-za-oboronu-leningrada.php
1 ЦГА. Ф. 7384. Оп. 10. Д. 2408. Л. 7. Автобиография Рыхлова И.А.
2 Рыхлов И.А. Работа нотариата Ленинградской области / И. Рыхлов // Рабочий суд. – Л., 1929. – № 10 – 11 (май – июнь). – Стб. 805 – 808.
3 Рыхлов И.А., Пержхало И.С. Справочник для сельских советов по нотариальной работе / Составили: И. А. Рыхлов, И. С. Пержхало ; Под ред. зам. пред. Леноблсуда Р. Г. Лютера. - 1-е изд. - [Ленинград] : изд. и 1-я тип. изд-ва Ленингр. облисполкома и Совета, 1930. - 59 с. ; 18х13 см.
4 ЦГАСПб_Р-7384_17_39_0069
5 ЦГАСПб_Р-7384_17_39_0070
6 ЦГАИПД СПБ. Ф. 4000. Оп. 10. Ед. хр. 194. Д. 293. Л. 1-8.
7 Вестник архивиста. 2023. № 2. С. 596
8 ЦГА СПб. Ф. 7384. Оп. 18. Д. 1440. Л. 43. Стенограмма.
9 ЦГА СПб. Ф. 7384. Оп. 18. Д. 1460. Л. 21–27. Стенограмма.
10 РГАСПИ. Ф 17. Оп. 100. Д. 203336.
